Давно подмечено: наркосцена, или, иными словами, виды употребляемых наркотиков, способы их производства и транспортировки, распространения периодически меняется. Причин тому несколько – глобализация, мода, политика, экономика... Наши наблюдения показывают, что именно сейчас идет очередной ее передел. Что он несет за собой!?
Попробуем разобраться.
... В 30-40-х годах прошлого века в Киргизской и Казахской ССР было решено наладить лубяное производство. Возникла целая отрасль промышленности, была построена сеть так называемых лубзаводов и кенафно (пенько)-джутовых фабрик. Старожилы города Фрунзе Киргизской ССР, например, хорошо помнят такую на месте нынешней Дордой-Плазы – с развитой инфраструктурой (детсад, клуб, магазин), большим количеством рабочих мест. Выпускали они экологически чистое полотно, прочные канаты и многое-многое другое. Сырье, конопля, была завезена к нам извне, и здесь активно культивировалась. И, если первоначально содержание в ней активного, вызывающего наркотический эффект, вещества было не высоким, то под воздействием ряда местных природно-климатических факторов очень быстро стало запредельным. Возможно поэтому, но скорее всего из-за изменившейся экономической конъюнктуры, в начале 1960-х посевы конопли в нашей республике прекратились. Оставшиеся дикорастущие «аппендициты» с тех пор сильно беспокоят правоохрану. Настолько сильно, что в конопляных джунглях, вольготно раскинувшихся в Джамбульской области соседнего Казахстана, куда в период созревания растения слетались наркогонцы со всего Союза, - я сам участник тех событий, - проводились настоящие войсковые операции... С привлечением БТР, вертолетов, курсантов и служебных собак со всех далей и весей огромной страны.
Параллельно развивалось и опиеробство. В 50-60-х годах двадцатого века Кыргызстан легально давал до 16 % мирового сбора опия-сырца, отличавшегося высоким содержанием морфина. Развивалась упорно добивавшаяся повышения урожайности наука, крепли занимавшиеся выращиванием «алых маков» колхозы и совхозы, процветало государственное предприятие «Лекрастпром». К сожалению, параллельно расцвела и наркомафия. На «черный рынок» уходила значительная доля сырца. Существовали отработанные способы его хищения и транспортировки. Изготавливались хитроумные, порой изощренные, тайники. Однажды, при осмотре автобуса, направлявшегося из Пржевальска (ныне город Каракол) во Фрунзе (Бишкек) милиционеры обратили внимание на молодую женщину с грудным младенцем на руках. По словам пассажиров, за долгий путь ребенок ни разу ни всплакнул, его ни разу не покормили... При досмотре оказалось, что в выпотрошенном трупике (!) перевозилось 7 килограммов зелья...
В 1966 году во Фрунзе проводилось всесоюзное совещание по проблемам наркомании. На нем впервые прозвучала убийственная статистика хищений опия-сырца, огромного количества изъятого у наркоторговцев зелья, роста наркопотребления. Услышав это, вскоре подала заявление об отставке Представитель СССР в Комитете по наркотикам при Организации Объединенных Наций госпожа Давыдова Н.Д. В заявлении госчиновница указала, что не может больше врать международной общественности, будто распространение и потребление наркотиков социалистическому обществу не свойственно. В 1974 году, выполняя постановления ООН, посевы мака в Киргизии были прекращены. Сразу же приказала долго жить мафия, хотя редкие изъятия припрятанного опия какое-то время еще осуществлялись. Кстати, уже в начале 90-х, определяя материальную базу обретенного суверенитета, Кыргызстан обратился к возможности возродить легальные наркопосевы опийного мака. К тому взывали "красные профессора" - академики старой школы и ретивое чиновничество. Не желая считаться с реалиями, они с пеной у рта доказывали, что только так можно поднять экономику. Опий преподносился как панацея от всех невзгод, мерило благополучия, залог будущих бизнес-успехов. Государству хватило тогда здравого смысла не скатиться до дешевого популизма и лжепатриотизма. Создали рабочую группу, куда вошли лучшие специалисты. И изучили проблему комплексно - от экономической целесообразности до современных способов снижения потерь. Работали столь глубоко, что отыскали даже следы элитных маковых семян, что перед распадом Союза были тайно вывезены из республики...
Вывод комиссии был категоричен - "выгоднее сажать картошку". Покупки опия для медицинских нужд, во-первых, жестко квотируются, а уже тогда наблюдалось его перепроизводство. Кыргызстану оставалось бы лишь торговать по демпинговым ценам, что, во-вторых, неминуемо привело бы к конфликту со странами-производителями - Индией, Пакистаном, Турцией, Австралией, обструкции со стороны мирового сообщества в лице ведущих стран мира и ООН, немало вкладывавших в Кыргызстан. На легальный опийный рынок сегодня не может выйти даже Афганистан, произведший в прошлом году свыше 5 000 тонн дешевого наркотика.
И, наконец, в-третьих, чтоб обеспечить надежный уровень охраны по всей технологической цепочке поле - завод - аптека необходимо было вложить столько, что сажать картофель становилось воистину дешевле. И выгоднее. Но даже применяемые, например, в Австралии, супертехнологии, не обеспечивают стопроцентной сохранности урожая. Если же выращивать и собирать его дедовскими методами, мы очень быстро превратились бы в зону особого внимания международной наркомафии. И баткенское нарковторжение 1999-2000 годов, когда в республику вторглись вооруженные наркотеррористы, показалось бы нам безобидной "Зарницей", чем-то вроде бойскаутских игр...
С тех пор долгие 18 лет на республиканской наркосцене превалировали производные из дикорастущей конопли гашиш и марихуана, и чуть позднее – «Эфедрон», изготавливаемый как из аптечных препаратов, так и из лекарственного растения эфедры хвощевой.
Милицией принимались меры наркопротиводействия. Однако целенаправленными они не были, наркомания по-прежнему считалась явлением, социалистическое общество не украшающим, а потому особо не выпячивалась. Анекдотичным сегодня выглядит реальный случай из практики автора этих строк, когда за один день на Красном мосту в Боомском ущелье было задержано 29 перевозчиков легких наркотиков. Едва информация об этом дошла до Центрального Комитета Коммунистической партии Киргизии, руководство республиканского МВД было вызвано «на ковёр» и подвергнуто обструкции. Активная работа по пресечению незаконного оборота наркотиков на некоторое время была свернута.
Отмечу, что перед самым распадом Союза ССР, благодаря в том числе и усилиям автора этих строк, акценты в борьбе с преступностью были смещены на наркоманию и наркобизнес. Была создана уникальная, совершенно самостоятельная оперативно-следственная структура – Служба по борьбе с наркобизнесом (СБН), уже в первые месяцы своего существования заявившая о себе изъятием беспрецедентного количества - свыше 2 тонн готовящихся к вывозу за границу гашиша и марихуаны.
Уже в 1993 году, для усиления сегмента координации, при Правительстве республики была создана Государственная комиссия по контролю наркотиков (ГККН), преобразованная в дальнейшем в Агентство наркоконтроля (АКН). Ликвидированное злой волей, оно «восстало из пепла» в 2010 году в виде Государственной Службы по контролю наркотиков (ГСКН), но в 2016 году вновь было закрыто. В настоящее время на базе республиканского Министерства внутренних дел действует самостоятельная Служба по борьбе с незаконным оборотом наркотиков (СБНОН), выполняющее, в том числе, и функции координатора всей антинаркотиковой активности в стране.
В начале 1990-х наркосцена вновь кардинально изменилась: к нам начал проникать опий “Made in Afghanistan”. Не видевшие этот наркотик в глаза почти 20 лет, оперативники были в панике: информацию черпать неоткуда, методик противодействия не выработано. Старые, времен «алых маков», схемы не срабатывали. Меж тем спонтанные разовые изъятия зачастую превышали 10-15 килограммов. Интенсивность наркопоставок, их цинизм, количество контрабандного груза и породили название «Наркоэкспансия».
Взаимодействия с соседями из Горного Бадахшана, откуда, пересекая афганско-таджикскую границу, на начальном этапе главным образом и поступал афганский опий, не получалось: там шла Гражданская война и власть принадлежала полевым командирам. Наркоборцы всему учились сами, и вскоре уже на взгляд могли определять тайники, искусно маскируемые в различных деталях автомашин, снующих по высокогорной трассе «Хорог-Ош»; знали местных трафикантов и перекупщиков; противопоставляли активную разъяснительную работу тактике вовлечения в наркобизнес многодетных матерей; для снижения риска ВИЧ-инфицирования и смерти от передозировок появилась тактика снижения вреда...
И тут – новый виток наркоспирали: на сцену вышел героин. При уменьшающемся объеме груза (гораздо труднее обнаруживать «закладки»), в разы возрасла его опасность: из-за огромной цены «белой смерти» на наркосцену вышла организованная преступность, появились транснациональные ОПГ; увеличились масштабы наркокоррупции; «герыч» настойчиво подпитывал террористов всех мастей. Появляется «Наркономика», - экономика, зиждящаяся на наркопроизводстве и наркотрафике, в сфере которой сегодня живут уже целые страны...
И вновь ушло драгоценное время, пока правоохрана сориентировалась и выбрала целенаправленную тактику противодействия теперь уже героиновой экспансии. Хорошо, например, зарекомендовала себя практика проведения «контролируемых поставок»: с участием оперативников нескольких стран выявляется и привлекается к ответственности вся преступная цепочка на территории каждой из них. Свои результаты даёт и международное сотрудничество, глубокая оперативная работа, новейшее оборудование, обучение сотрудников, интенсивный обмен опытом и многое-многое другое.
Звучит кощунственно, но «героиновый зонтик» многие годы предохранял нас от иных, гораздо более опасных, психоактивных веществ (ПАВ), таких, например, как спайсы, экстази, мет-амфетамины, всей этой химии, что способна уже после первого же приема вызвать привыкание, необратимые процессы в психике и вызвать разрушение внутренних органов.
Распространение наркотиков с использованием новейших Интернет-технологий делает их производителей и сбытчиков трудноуловимыми, а незнание того, как под воздействием новых ПАВов изменяется личность, приводит к позднему выявлению потребителей. При этом обращает на себя внимание одна существенная деталь: если при всех описанных выше изменениях наркосцены проблемы испытывали, в основном, силовики, то в нынешней ситуации они присущи и им, и врачам-наркологам, и нарко-сервисным неправительственным организациям. На днях, например, услышал, как врачи развели руками, когда родители буквально на аркане притащили к ним свое чадо «под спайсом»: набившие руку на героиновой дезинтоксикации и последующей терапии, эскулапы не знали, что делать в данном случае. Хорошо хоть нашли силы признаться, а не кинулись «лечить». Ничего не смогли предложить и опытнейшие НПОшники. Повезло, что в это время здесь проводился семинар, на котором присутствовал известный доктор из Украины, сам в свое время прошедший все круги наркоада. Он-то и посоветовал схему детокса в психиатрической клинике, позволившей хотя бы сохранить пациенту жизнь...
В какой-то мере восполнить пробелы в знаниях призваны и международные организации, в том числе Европейский Союз, финансирующий, например, Программу по предотвращению распространения наркотиков в Центральной Азии (Central Asian Drug Action Programme – CADAP). В его рамках обобщается и передается нашим наркологам и представителям неправительственного сектора бесценный зарубежный опыт.
Промедление смерти подобно...
ЦАРИКЦ
http://www.caricc.org
